|
Город
Тында
|
 |
Город
Тында
|
|
Город, мой город |
Природа, общество и человек |
||
|
|
|
|
|
|||||||||||||||
 |
 |
||
|
|||
Почему люди пишут письма в редакции газет или там на радио или телевидение - СМИ, в общем, всяческих?
Понятно, когда друзьям, родственникам... родственникам не напишешь - месть кровная и дрязги семейные, а друзья в ответ чаще не пишут. А незнакомым людям? Под критический глаз? Чужим рукам? В мусорную корзину (для чувствительных натур помягче - самый нижний, пыльный черный ящик стола, причем не редакторского)? Разве не страшно? Не стеснительно? Не обидно? Не стыдно? Не лень? На днях на почте отправляла подарок другу, передо мной женщина купила чистый конверт, пристроилась у письменного стола рядом и выложила перед собой газету с подчеркнутой заметкой, гневно начала строчить письмо.
Значит, нет.
Не лень, не стеснительно и так далее.
Мне всегда казалось, что в газету пишут люди одинокие или сварливые, которым некому или постоянно есть на что пожаловаться. Такими мне кажутся письма в "Амурской правде": соседские свиньи сломали забор, я их боюсь, вдруг кусаются, пришлите корреспондента, пусть он их прогонит с моего огорода. А недавно, в честь какого-то юбилея, "Амурская правда" выпустила книжки, среди которых были лучшие читательские письма. Правдивые жизнеописания трактористов и лирические описания осени в родном селе.
И нет почти писем из Тынды. Отдаленность, застарелая неприязнь к "центру" или свиньи через забор не лазят? Всегда возникает набившие оскомину и кариес сравнения "а раньше было..." Ну да - и трава зеленей, и вода мокрей. Люди писали уймы писем. И газеты получали эти уймы, и читали до рези в глазах.
В 80 и начало 90-х была популярна "кухонная политика". Людей интересовало, как мы живем, почему и в какой стране, черт подери? Знали всех политиков до седьмого колена, один писал "я за, потому что...", другой безапелляционно "я против, и доказательств не требуется". Сейчас политика не интересует никого, кроме политиков. Все мирно сидят на кухне и пьют там чай или кое-что покрепче. Все знают, что президент наш Путин. Все счастливы. Правда, стало популярным писать письма президенту, он их получает прям как фан-клуб Spice Girls.
Теперь людей интересуют они. Их чувства, мысли, переживания, проблемы. Они всегда были, но теперь эгоистичное "я" и лирическое "у меня" лидируют так...
В местных газетах людям проще позвонить или прийти. Но порой пишут. На купонах "Привет Вам" или шедевры: с тетрадку рецензия на сборник стихотворений поэтов БАМа. Готовые статьи или отклики на них. Стихи. Много стихов. Чаще плохих, от которых пьешь аспирин в забывающемся количестве. Душервущие истории о покинувшем возлюбленном. Анонимки на злых начальников. Всегда анонимки. "Раньше" начальство не боялись. Помню по материалам в старых журналах. В специальной рубрике журналист обязательно ехал в командировку и разбирался на месте по читательскому письму с проблемой грязных сексуальных приставаний к малолетним. Сейчас же, пусть начальник хоть запристается и зарплату полвека не платит, адрес и фамилию никто не напишет. Даже порой и начальника. Даже если газета сама по себе гарантирует анонимность.
Тематика писем, конечно, зависит от типа издания. Никто нипочем не будет строчить
про заборы в молодежное издание, а про любимую группу в политическую газету.
Маньяки, безумцы и странные типы не оговариваются. Посидев (или поседев, это
уж как получится) над ворохом исписанных разными почерками бумаг, поймешь, увидишь
"лицо" газеты (или "морду", это тоже - как получится). Лицо ее читателей. Рубрика
писем журнала "Мы", молодежного, но с моралью в конце, представляет письма думающие,
и тоже с моралью... в конце. Они на темы: жизнь, смерть, судьба, любовь, иногда
вдруг даже забытое слово "Родина", о счастье. Но очень хорошие, очень чистые.
Мое потрясение: письмо семнадцатилетнего мальчика. Всю жизнь бывшего пай, а
тут нечаянно сделавшего ребенка на вечеринке". Она сказала, что собирается замуж,
и ей не нужен мой ублюдок, но ей нельзя делать аборт. Родит, забирай и уматывай.
А родители, можете представить как они "счастливы"... А я... Знаете, а я так
хочу этого ребенка. Ведь это будущий маленький человечек, ведь это такое счастье...
Они ужасно сложные, эти письма, даже если их искусно подбирают, но ведь пишут же, доверяют.
Совсем другие письма в, к примеру, "Марусе" или "Соов" - словно из слащавых голливудских сериалов для подростков. Любовь, тряпки, музыка для масс... Пусть меня убьют за темным углом подшивкой вышеупомянутого, но сладко это все до тошноты. "Пришли и говорим" глубокоуважаемого мной "Ровесника" не столь глубоко уважаема. Не знаю, почему. "Я слушаю Nirvany, считаю себя неформалом и чувствую, что один я такой в мире... И таких писем штуки три на одной странице. Вот они, "лики" поколения Next... Какой пафос.
В Благовещенске я работала в газете "Молодежка", местно-амурском молодежном издании. Она была, конечно, менее шикарной, чем и обсплетничанные журналы и поэтому более демократичней. И лики присутствовали там все. Были письма мальчика по прозвищу из Баклеиза, настоящие перлы эпистолярного жанра. От них поднималось настроение и улучшалось пищеварение. Были жуткие стихи, где "любовь" рифмовалась с "кровь" и "плоть". Были захватывающие повествования о знакомстве на дискотеке, философские размышления на тему "снег идет, снег идет" и "прекращайте печатать про этих из Metallic и давайте про Лео из Ди Каприо".
И опять - почти не было писем из Тынды. У нас люди ленивые, не читающие, писать не умеющие, равнодушные или замкнутые в своем мире? А, может, это к лучшему. Тайна какая - никакая...
Письма пишут разные:
добрые и страстные,
сложные и слезные,
чаще - бесполезные.
Но это не упрек. Письма - это пульс, если письма - есть читатель - есть газета. Можно позвонить, можно прийти, можно купить конверт и написать, какая Никки Роттен и вообще кто она такая...
Я никогда не писала писем во всяческие СМИ и не понимала, хотя так же не понимала, как можно знакомиться по объявлению в газете. Но познакомилась и переписываюсь же, года как три будет.
Подумываю, а не написать ли мне письмо в "Напрямую с Запада", радиопрограмму из Лондона. Я слушаю ее, как из-под стола вылезла. Напишу ее бессменному ди-джею Егору Шушковскому, обладателю самого красивого мужского голоса из тех, что я слышала, что он молоток-парень, вести столько лет программу и не получать за это никаких денег, как однажды на пешеходном переходе у женщины передо мной была газета, а в ней - заметка о нем, Егоре, и я читала через плечо, пока не зажегся зеленый, что музыка, по-моему, из года в год становится все проще, и скучней, но иногда некоторые группы откалывают такие альбомы... Ну, и вообще.
Мне нужны чистый конверт и ножницы. Лучше я отправлю эту статью. Мне так лень и стеснительно писать письмо.
Никки Роттен