Маленькие были
Теркин в шляпе
До открытия пассажирского движения по новенькой железке Бамовская-Тында на
большую землю (к московскому поезду в Б. Невере) можно было попасть только на
попутке или в холодном автобусе. Водители автобуса менялись, но запомнился один
оригинал по имени Толя.
Оригинальность его заключалась в том, что он подгонял свой "дилижанс" к автостанции
буквально за минуту до отправления по расписанию. Народ быстренько набивался
в салон - и поехали. Билеты уже Толя продавал в Джелтулаке, где по его разумению
удобнее всего было это сделать.
Однажды, в морозное утро конца ноября Толя привычно тормозил, а пассажиры высыпали
наружу размяться. Среди них была группа сезонников - не то геологов, не то старателей,
компания разношерстная, но веселая. Вышел парень в фетровой шляпе, болоневом
плаще и резиновых сапогах. Порядком "задубевший" за час пребывания в автобусе-холодильнике
парень, едва ступив на землю, начал негнущимся ногами выделывать танцевальные
па наподобие брэйка. При этом напевал посиневшими губами "жар пустыни нам щеки
щиплет... напиши мне мама в Египет" и вдруг не в рифму гаркнул: "Ух ты! По радио
передали, в Одессе плюс 17!" Зрители дружно захохотали. А позже, закончив процедуру
обилечивания, Толя порылся за водительским сиденьем и крикнул в салон: "Эй,
Теркин! На вот унты с телогрейкой, иначе до Невера окочуришься, а я катафалк
водить не нанимался". Народ одобрительно зашумел. А мне почудилось, что по замороженному
автобусу прошла теплая волна.
М. Мишин
