Кому суждено быть...

Россияне, продолжая встречать новый, 1995 год, пили, пели и плясали, на какое-то время, забывшись в разгуле и отодвинув свои проблемы на "потом". И Гарант Конституции, в очередной раз, пообещав грядущего процветания народу, наконец-то убрался с экранов телевизоров. Советский Союз, подобно айсбергу, попавшему в теплые воды "перестройки", уже давно трещал, разламывался и распадался на части. И россияне привыкли к тому, что сначала на улицы столиц "республик свободных" выходило местное население, а потом появлялась армия и бронетехника "Союза нерушимого". В результате возникло побоище, и, в конечном итоге, новая страна, отколовшись от "айсберга" "Союза нерушимого", отправлялась в свободное плавание.
Чечня, следуя разрешению Гаранта Конституции - берите суверенитет сколько захотите, столько его набрала (заодно с оружием "Союза нерушимого"), что посчитала себя "республикой свободной". За два часа силами одного воздушно-десантного полка, как это обещал "лучший маршал" Гаранта Конституции. Чечню образумить не удалось и небольшая победоносная война начала разгораться.

Начало нового, 1995 года, запомнилось символичной первой страницей "Комсомольской правды": трупы российских солдат на грязном снегу и, довольный собой, Гарант Конституции с фужером в руке. И безответный вопрос: "Кто послал их на смерть не дрожащей рукой?"... Каждый получал сое при почти полном безразличии "дорогих россиян".

Россия веселилась. А этим пацанам, "запаянным" в "консервную банку" боевой машины пехоты и "связанным одной целью" было не до того - они ехали на войну. Неизвестно почему колонна все еще стояла на краю города. Что там, за бортом БМП, творилось, пацаны не знали. Знал, быть может, взводный, все это время настороженно прослушивая радиопереговоры, но он молчал. И тревожная, зловещая тишина давно царила внутри машины.

То, что командир взвода с ними, вселяло в мальчишек надежду, что все как-то обойдется, ничего страшного не случится. Командир взвода - старший прапорщик по кличке Марс, приставшей к нему с незапамятных времен; времен, когда он был таким же срочником, как его сегодняшние бойцы, и передававшейся от "стариков" к "духам" уже ни один призыв, был Человеком Боя. Не потому, что фамилия его была созвучна с кличкой и дата рождения - 23 февраля. Просто, так уж как-то получалось, Марс участвовал почти во всех войнах и конфликтах, которые вело руководство его непутевой родины за время его службы. Родина неустанно напоминала Марсу, как впрочем, и всему мужскому населению о воинском долге, и не выполняла своего ни тогда, когда Люди Боя были здоровы; ни тогда, когда возвращались искалеченными или убитыми из войн, конфликтов и прочих мероприятий по "наведения конституционного порядка". Марс давно бы ушел в запас, но какое-то шестое чувство, выработанное годами службы, подсказывало: выйдет эта Чечня для России боком, не миновать беды, а у него полвзвода - вчерашние школьники. "Подготовлю этих, и до следующего призыва уйду на гражданку" - решил он. Но не успел и вот они вместе сейчас здесь...

Ни прапорщик, ни тем более пацаны, не слышали, как в эфире, на совсем другой волне, на чужом для них языке, прозвучала фраза, в переводе на русский, означавшая: "Все, эти готовы! Отходите, пропускайте следующих! Аллах акбар!".
Через некоторое время колонна российской бронетехники, подобно "пестрой ленте", осторожно, как бы наощуп, стала вползать в теснину пустырных городских улиц. Тревога и ненависть царили вокруг. Казалось, они наполняли разрушенный город, исходили из выбитых глазниц окон, распахнутых в немом крике ртов подъездов, тянулись изломанными руками деревьев. Нереальный для гражданского человека, будто перекочевавший из документальных фильмов о войне, город.

Размашистая надпись на русском языке: "Добро пожаловать в ад!", вызывала у Марса приступ бешенства. Но бешенство плохой советчик, надо успокоиться. "Права армия - не права армия... К черту политиков, журналистов, эмоции... Главное сейчас - выполнить задачу, при этом как можно меньше потерять человек... Как там мои бойцы?"

В одинаковых камуфлированных бушлатах, в тесноте БМП, пацаны настороженно прислушивались ко всем, что творится снаружи, иногда посматривая в сторону взводного. А снаружи - только ровный гул моторов... Их, российских солдат, так много... Они обязательно должны победить... только почему-то тревожно на душе... и почему до сих пор не встретили боевиков.. Может они ушли и мы так весь город и пройдем... Хорошо бы сейчас проснуться дома, а это все, оказывается, приснилось...
"Ну что, бойцы, приехали вроде. Во всяком случае едем, - слышится спокойный голос прапорщика, - Главное -спокойствие, не паниковать, не бояться, не убегать. Помните - враг кругом. И мы с вами, как на подводной лодке: куда мы отсюда, на фиг, денемся! Думая о себе, не забывайте о товарищах. Только вместе - пробьемся. И толкните там Пашку - не уснул ли? Знаем же его, так сказать, грех: любит пацан поспать, как и пострелять из всех положений: стоя, с колена и лежа". "Ну, вроде повеселели, - подумал прапорщик, - а то вообще носы повесили".

Между тем, "пестрая лента" во главе с двумя танками - кулаками, медленно двигаясь, повинуясь изгибам улиц, окончательно вползла в город... все началось неожиданно - как по команде раздались взрывы во главе и где-то далеко, в хвосте. Колонны. Колонна остановилась.

Последние мысли, что стремительно промелькнули в голове прапорщика: "Шли, как на парад, "ровными колоннами".. Пожгут сейчас всю "броню"... И в сторону некуда... Проклятые здания..." страшный взрыв потряс машину, разбросал пацанов, заполнил все вонью...Оглушенные, те, кто остался жив, приходили в себя, не понимая, что произошло, и что теперь делать. Взводный молчал... Вдруг раздавшийся чей-то крик: "Пацаны! К машине!", вернул мальчишек в действительность. Команда, исполняемая сотни раз во время учений, и желание выжить привели бойцов в движение: шарканье ног, хищное клацанье автоматов, досылающих патрон в патронник, распахивающиеся задние двери БМП...

Первым, как ему и положено, навстречу свету и своей судьбе, спасая свою жизнь и обеспечивая десантирование товарищей, выскочил Серега-пулеметчик. Его очереди, очереди по всему, что движется, ободряли пацанов: если Серега там, если стреляет, значит можно выскочить, и не убьют... И Сергею нужно помочь... Говорил же Марс: "Только вместе - пробьемся!"...

Следующим должен идти "дед" - Кабан. Его грузная фигура в нерешительности замерла в дверном проеме - и страшно впрыгнуть в этот зловещий мир, и обратно уже податься нельзя - напирали те, кто хотел и мог вырваться из машины. Но и Сергей не мог долго воевать один. Пришлось "духу" Пашке взять инициативу на себя и позволить себе непозволительную вольность - влепить "дедушке" от всей души коленом под зад! Почти в то же время пулемет Сергея, как бы последним салютом, как бы прощаясь с пацанами, зашелся длинной очередью и замолчал.

Выскочи, вслед за вывалившимися из БМП Кабаном, и озираясь по сторонам, Павел заметил как Кабан в оцепенении уставился на лежащего в неудобной позе Серегу. Сергей, как бы цепляясь за жизнь, вдруг дернулся всем телом, и так же всем телом обмяк... Навеки.

Пашка толкнул "дедушку" плечом, выводя его из оцепенения: "Кабан, твою мать, вперед! Смотри по сторонам, стреляй!" И едва тот сделал первый шаг, Пашка заметил, как на каске Кабана вдруг возникло ровное, круглое отверстие. Еще какую-то долю секунды назад его точно не было... И вот теперь... "Снайпер" - промелькнуло в голове. Пашка резко повернулся. Как ему показалось, в одной из оконных проемов мелькнула тень, он послал туда очередь. Краем глаза глянул на "деда", автомат которого, выпав из слабеющих рук, грохнулся о мостовую; опали руки, ноги подогнулись в коленях, и тело повалилось на землю.

Страх захлестнул пацана, криком вырвался из горла, вдавив голову в плечи. Ноги сами понесли Пашку подальше от машин, взгляд метался от окна к окну. Из окна второго этажа, в его сторону вырвался кусочек пламени. Пашке показалось, что стреляют почти в упор, в лицо. В испуге он закрыл глаза, что-то ударило в плечо, развернув тело, ноги заплелись и он полетел куда-то вниз.

Камуфлированными горошинами пацаны выпрыгивали из машины, и, как кому повезет: или раскатывались по подворотням, огрызаясь ответным огнем, или оставались лежать на мостовой.

Очнулся Пашка в придорожном водосточном кювете, почти сразу, но пока ничего не соображал. Где-то в середине живота возникло ощущение теплоты. Оно мурашками побежало по всему телу, как показалось согревая руки, ноги... Наконец достигло головы. И вместе с этим теплом вернулась способность соображать. Опасливо, с замиранием сердца, еще окончательно не веря, что живой, Пашка пошевелил руками, ногами, покрутил головой. "Все нормально, нигде не болит. А плечо? Тоже нормально, только клок ваты торчит. Промахнулся этот сука, чеченец! Как говорил взводный: "Кому суждено быть повешенным - тот не утонет". Значит, будем жить! Теперь, как учил Марс, чтобы осмотреться, "заговорил" тот самый пулемет, который совсем недавно чуть было не отправил его на тот свет. Инстинктивно Пашка распластался на дне кювета. Но ни одна пуля не попала в него, ни одна пуля не ударила даже рядом.

"Да он же стреляет не по мне! Он считает, что убил меня! Он же, б..., стреляет по пацанам! Ну я ему сейчас, с того света подарок устрою. Повезло, что в этой канаве оказался. Сейчас по ней прямо к тому дому, где пулемет. А там быстренько в дверь подъезда и на второй этаж..." И, взяв (опять же, как учили,) автомат и распластавшись по дну канавы, Пашка пополз вперед.

"Повезло же мне, - продолжали бежать его мысли. - Прямо как Марс говорил: "Если что, к чертовой матери эту броню! Выскочили из машины и ближе, ближе к земле: за куст. За кочку, в яму. Осмотритесь, оцените обстановку"...

как сережку жалко. Как и что его матери скажу потом, когда дембельнусь? И отца у него нет, и еще младший брат... Эх, земля!... Ну чеченцы, ну б...

И то, что мне повезло, может надо "Спасибо" Кабану и прочим "дедам", сказать - "облегчили" мой бронежилет. Почти всю "бронь" забрали, один "жилет" и остался. А у кабана только, наверное, на заднице, брони не было. Пуля же ударила в голову. Будь я полностью в снаряженном бронежилете. Тоже, может быть, не успел бы до кювета добежать... Кто его знает, может действительно - все. Что не делается, к лучшему.

Елки - палки, а кричал-то я что когда бежал сюда? После того, как Кабана убили. Вроде бы "мама!". Или "ма-а-а!". Точно - "мама!". Вот стыд-то! мужику уже почти 18, 5 лет, а он маму кричит. Конечно, прямо скажем, страшно было... А если кто из пацанов слышал? Нет, надо, обязательно надо этого пулеметчика "замочить", иначе пацаны задразнят. А так скажу, что кричал "Ура-а-а!". Конечно, интересно получается - бежал к кювету и кричал "Ура!", а что ж потом, в кювете, молчал... Ладно, что-нибудь потом придумаю, соврать придется. Главное сейчас - пулемет. Ну, как учил Марс, приготовились. Осмотрели оружие. Где ты, РГДешечка моя наступательная, хлопушечка, выручай, - доставая гранату подумал мальчишка, и скомандовал сам себе: "Рубеж - дверь подъезда, к бою!"

Перемахнув через тротуар, рванул дверь подъезда на себя, сорвал чеку гранаты и бросил ее внутрь здания. Дальше, как на учениях - низко нагнув голову, прижав автомат к телу стволом вверх так, что приклад автомата закрывал "мужское достоинство", а магазин - сердце, Пашка почти одновременно со взрывом гранаты ввалился в подъезд. Подъезд был пуст. Внезапное веселье накатило на мальчишку, вскружило голову. Как на крыльях перелетел два пролета. "Вот так вот, - мелькнуло у него в голове, - вперед и вверх, а там...! Мне суждено быть! Ну теперь, боевики, держись!"

Держа автомат на поясе, Пашка со всей силы двинул сапогом в дверь, ворвался в квартиру. Бородатых боевиков, вооруженных с головы до пят, со злыми лицами, как это ему представлялось, он не увидел. Перед ним, недалеко от окна, судорожно и безуспешно дергая затвор пулемета, стоял пацан, почти что ровесник. И надо бы стрелять, но Пашка на секунду замешкался. Пацан же, убедившись, что оружие заклинило, бросил пулемет, выхватил гранату, выдернул чеку... Злыми и, как ни странно, полными слез глазами уставился на Пашку "Ну е...., - глядя на ее рифленые бока с досадой подумал Пашка, - Учили же: сначала бросай гранату, и только потом врывайся сам! И стреляй по всему, что движется. Б..., забыл! А у пацана-то не РГДешка, а оборонительная. Такая "шоколадка", мало не покажется. Обоим конец придет".

Наступившую тишину прервал голос пацана - чеченца: "Стреляй, гад. Стреляй, фашист". Само слово "фашист", произнесенное в его адрес, неприятно поразило Пашку. "Ты что, пацан, е... что ли... Не фашист я... Деде мой с фашистами воевал..." "Все вы - фашисты. Вы на нашу землю пришли. Ваш самолет разбомбил мой дом. И мой деде, тоже воевавший с фашистами, в том доме остался". "Да не воевать мы с вами пришли... Восстанавливать, как его... Да, конституционный порядок..."

"И все-таки мне везет, - вдруг осенило Павла, - Не сразу же граната взорвется. Сейчас длинную очередь в него, пацана отбросил, вслед за мной он гранату бросить не успеет. А у меня сзади дверь распахнута... Успею смыться. Все, жаль тебя, конечно, пацан. Но кому суждено быть..."

последнее, что промелькнуло в сознании обоих мальчишек - очень яркая вспышка, невероятной силы взрыв... Это Россия, родина - мать, плевком гаубичного снаряда поставила точку в их споре.

Россияне встретили Новый 1999 год, и готовились встречать Рождество...

Вот и все. Прошу меня извинить, больше к этой теме возвращаться не хочу. Не хочу и каких бы то ни было вопросов (если они возникли).

Если напечатаете, буду Вам очень признателен.

Если не напечатаете, что ж, это Ваш выбор... Значит рассказ, как говорится, "не ко двору".

Желаю всем коллективу редакции успехов в Вашей деятельности, и всем Вам личного счастья! До свидания.

Алексей.