Маленькие были

Теркин в шляпе

До открытия пассажирского движения по новенькой железке Бамовская-Тында на большую землю (к московскому поезду в Б. Невере) можно было попасть только на попутке или в холодном автобусе. Водители автобуса менялись, но запомнился один оригинал по имени Толя.

Оригинальность его заключалась в том, что он подгонял свой "дилижанс" к автостанции буквально за минуту до отправления по расписанию. Народ быстренько набивался в салон - и поехали. Билеты уже Толя продавал в Джелтулаке, где по его разумению удобнее всего было это сделать.

Однажды, в морозное утро конца ноября Толя привычно тормозил, а пассажиры высыпали наружу размяться. Среди них была группа сезонников - не то геологов, не то старателей, компания разношерстная, но веселая. Вышел парень в фетровой шляпе, болоневом плаще и резиновых сапогах. Порядком "задубевший" за час пребывания в автобусе-холодильнике парень, едва ступив на землю, начал негнущимся ногами выделывать танцевальные па наподобие брэйка. При этом напевал посиневшими губами "жар пустыни нам щеки щиплет... напиши мне мама в Египет" и вдруг не в рифму гаркнул: "Ух ты! По радио передали, в Одессе плюс 17!" Зрители дружно захохотали. А позже, закончив процедуру обилечивания, Толя порылся за водительским сиденьем и крикнул в салон: "Эй, Теркин! На вот унты с телогрейкой, иначе до Невера окочуришься, а я катафалк водить не нанимался". Народ одобрительно зашумел. А мне почудилось, что по замороженному автобусу прошла теплая волна.

М. Мишин